Генетический детектив. Найти и обезвредить

Даже после расшифровки человеческого генома для генетиков осталась еще много работы. «Сегодня мы с легкостью можем сказать, что происходит в генах. Если Вы обратите внимание (указывает на таблицу на экране монитора), увидите здесь элементы одного гена. Я его отлично читаю. Вот, видите, где он начинается и заканчивается? Я читаю все его экзоны, важные элементы» — продолжает рассказывать нам профессор Орли Эльпелег.

Предыдущие части интервью вы можете прочитать по ссылкам:

ГЕНЕТИЧЕСКИЙ ДЕТЕКТИВ. НАЧАЛО

ГЕНЕТИЧЕСКИЙ ДЕТЕКТИВ. ПРОДОЛЖЕНИЕ

— Что мы видим на экране?

То, что я знаю генетическое секвенирование — порядок букв — еще не значит, что я понимаю, что происходит, когда их портят. Кто-то может сказать: «Ничего не происходит. Здесь расположен ген. Здесь еще один. Между ними ничего не происходит».

— Это неверно?

Невозможно создать человека «без ошибок» только из гена. Для этого необходимо изучить интервал между ними. Вероятно, в этих интервалах существуют ошибки, которые являются причиной болезней. Вот этот большой район (указывает на экране монитора большой интервал между двумя генами), окрашенный в белый цвет, — черная дыра. Но на самом деле это не черная дыра: если увеличить, то увидим, что здесь находится ДНК.

— Ошибки — тоже между генами?

Гены сегодня ясны, но то, что между ними — «темная материя», тоже играет свою роль. И там будут болезни.

— Какие исследования в области генетики проводятся в «Хадассе»? Будет ли «Хадасса» номинирована на Нобелевскую премию, но на сей раз в области генетических исследований?

Ни в коем случае! (Серьезный взгляд). «Нобеля» получают, только если есть связи! (Улыбается). Не за исследования. Я не думаю, что исследования, которые проводятся в «Хадассе», такого масштаба, чтобы за них дали «Нобеля». Мы ищем в науке практические возможности, а «Нобеля» дают за намного более теоретические вопросы. Не за то, что ты можешь вылечить больного. Но мы получаем премии каждый день: каждое утро приезжают благодарные семьи.

— Каждый такой приезд — «Нобелевка» для врача?

Да. И это очень удобно. Не нужно соблюдать дресс-код, лететь в Стокгольм. Но семья, которой Вы сказали, что нашли «корень зла», что можем исправить… Больше ничего не нужно: все, что люди хотели узнать, мы смогли им дать.

— В «Хадассе» проводится колоссальная исследовательская деятельность. Что в ней главное?

Большая часть — диагностирование заболеваний. Каждый ребенок, входящий в наше отделение, — исследование. Если я сейчас открою Национальную медицинскую библиотеку США (National Library of Medicine, US), и я просто введу свое имя — не ради хвастовства — из 218 статей, которые я написала, около 70 % — о новых генах, о которых доселе никто ничего не знал. (Последнее имя в списке авторов — имя ведущего исследователя, и я стараюсь быть ведущей).

Я говорю: «Посмотрите, вот ребенок с нейродегенеративным заболеванием. Детское нейродегенеративное заболевание причинило нарушение этого гена. Никто о нем ничего не знал, но этот ген эссенциальный, очень важен». И так Вы можете видеть один ген за другим. «Детская энцефалопатия» — причина следующая… (то, что было в этом гене). Это то, чем мы здесь занимаемся. Мы берем этот ДНК, который расшифровали в рамках проекта «Геном Человека», и прицепляем к нему заболевания человека. Или берем детей с проблемой, о которой ничего никому неизвестно. Можно сравнить с книгой, которую Вы читаете, и пишете на полях свои заметки, аннотацию. Это то, чем мы занимаемся: берем «скелет» этого ДНК, пишем свои замечания: обратите внимание, если портят этот ген, в результате получат это заболевание. Я соединяю медицину с человеческим геномом.

— Стоит ли бояться генетики? И результатов исследования? И перспектив?

Это можно сравнить с решением о том, чтобы встать утром, открыть дверь и выйти в мир. Хотите видеть, что есть в мире? Или предпочитаете остаться дома с закрытыми окнами? Я открываю. Не знать — это зарыться с головою в песок и сказать: не показывайте мне.

— Был ли в Вашей практике такой случай, когда Вам удалось сделать то, что Вы хотели, и Вы этого испугались?

Такого никогда не было. Мы никогда не делаем того, что не хочет пациент. Перед анализом мы всегда встречаемся с пациентом и беседуем о значении этого анализа. Это важно в основном потому, что люди платят за этот анализ из своего кармана. Поэтому пациенты должны знать, что покупают не кота в мешке: чего ожидать, чего не ожидать. Мне говорят, «мы приехали потому, что у ребенка проблема» или «у жены рак молочной железы, и мы хотим узнать причину, поскольку важно найти ей лекарство». Мне нечего пугаться. Не забывайте, что я, в отличие от хирургов, не делаю ничего. Я только читаю данные, не изменяю — чистая диагностика. Но это очень важно.

— Вы уже отметили, что каждый ребенок — это целое исследование. Было ли в Ваших исследованиях что-нибудь важное, значимое? Что-нибудь революционное?

То, что вне всяких сомнений, произвело революцию — это еврейские семьи из Северной Африки. Марокко, Ливия, Египет. Там были дети, которые каждый раз, когда у них поднималась температура, страдали от паралича разных частей тела. Девочка, которая родилась в июле 2010 г. (показывает презентацию), потеряла возможность ходить из-за температуры, которая появилась у нее в возрасте полугода. В возрасте года ее руки перестали функционировать. Было понятно, что это нечто воспалительное, организм атакует сам себя. На аутоиммунное указывали много маркеров, но мы не нашли причину. Мать девочки отчаялась, поскольку семья уже потеряла среднего ребенка из-за той же проблемы: заболевание сдавило дыхательные мышцы, и малыш умер. Мать хотела, чтобы мы нашли причину заболевания девочки.

Женщина просто сходила с ума. Я не знала, что делать. Нашла еще несколько семей того же происхождения — у четырех израильских семей была та же проблема. Мы взяли один из этих случаев и провели анализ, который я Вам сейчас показала. И мы нашли ошибку. Вместо C в этой точке была Y (показывает на компьютере). И это полностью испортило у пациентов определенный белок. Но, и это было более важным, у этого белка была функция, для которой уже существовало лекарство, разрешенное к использованию. Семьи получили лекарство и поехали с ним домой.

Вот эта девочка (показывает на экране монитора). Танцует в три года на своем Дне рождения. А вот еще двое детей поднимают руки. Посмотрите, у девочки на ногах шины, то есть проблема с хождением осталась. Но это даже нельзя сравнить с тем парализованным ребенком, которого мы обследовали.

Иногда попадаются такие истории. Но я всегда говорю людям: не сидите и не ждите, что случится чудо. Обычно мы только находим проблему и даем ей название, а лекарство еще нужно открыть. Но если у Вас есть диагноз, то будет и лекарство. Если названия болезни нет, не будет и лекарства.

— Но Ваша роль заключается и в опережении болезни лекарством…

Несомненно. Это случится в предотвращении проблемы в следующей беременности. С этим проблем нет. Найдем "преступника" и обезвредим!

Заполните форму и получите консультацию профессора Орли Эльпелег​!