Революция в лечении рака груди

«Революция в лечении рака груди — возможность сохранить грудь. 50 лет назад было ясно, что полная мастэктомия неизбежна. Сегодня большинство женщин могут сохранить грудь, удалив образование, а затем пройти лечение с помощью лучевой терапии с очень хорошими косметическими результатами. Но и у тех женщин, у которых нет другого выбора (лишь мастэктомия), сегодня существует возможность воспользоваться услугами современной пластической хирургии с очень хорошими косметическими результатами», — говорит онколог Луна Кадури — нежная и хрупкая женщина, всемирно известный онколог.

Врач рассказала, что решила стать онкологом, поскольку это профессия с очень большим смыслом — это чудо, выходящее за пределы чистой медицины.

«Уже вначале ординатуры я начала заниматься генетикой рака молочной железы — как лечебной, так и исследовательской деятельностью. Большая часть пациенток — молодые женщины. Для поддержки пациенток в «Хадассе» существует психологическая служба. Мы большая и сплоченная команда, которая сопровождает женщин, помогает им справляться тяжелыми эмоциональными моментами».

— Должны ли женщины, имеющие ген, отвечающий за рак груди, незамедлительно следовать примеру Анджелины Джоли?

Важно подчеркнуть, что наследственная предрасположенность к раку встречается только у 10 % женщин. Большая часть женщин, болеющих раком груди, не имеет генетической предрасположенности.

Когда женщины заболевают раком в очень молодом возрасте или если в их семье было несколько случаев заболевания, мы выполняем генетические анализы, включающие проверку генов, причиняющих повышенный риск развития рака груди и яичников — эти синдромы сопутствуют друг другу.

С женщинами, у которых обнаруживаем генетическую предрасположенность к болезни, мы беседуем, проверяем возможность овариэктомии (удаления яичников), мастэктомии, как поступила Анджелина Джоли. Но у нас действует система наблюдения с целью раннего обнаружения болезни. Наблюдающиеся в «Хадассе» посещают нас раз в полгода, сдают анализы. Рак невозможно предотвратить, но можно заранее обнаружить и спасти жизнь.

— Что вы можете порекомендовать женщинам-носительницам гена?

Если оказалось, что женщина — носительница гена, больна, мы беседуем с ней. В большинстве случаев рекомендуем двустороннюю мастэктомию.

Большая часть женщин-носительниц, у которых обнаружили опухоль, должна будет пройти лечение с помощью химиотерапии, а затем существует опция выполнения овариэктомии. Мы рекомендуем эту операцию женщинам в возрасте 35 – 40 лет. Если есть семейная история в более раннем возрасте, мы делаем операцию и более молодым женщинам. Большая часть женщин, которых мы наблюдаем, здоровые. Они родились в семьях с историей рака груди, и мы обнаружили у них мутацию. Как Анджелина Джоли, у которой обнаружили мутацию, но она была абсолютно здоровой. Ее мать заболела, и, поэтому Джоли прошла тестирование. В такой ситуации мы беседуем с женщинами, предлагаем им весь спектр существующих возможностей, в том числе мастэктомия и овариэктомия для снижения риска, в зависимости от возраста пациентки.

Обсуждаем с женщинами и вопрос сохранения фертильности. Если женщине 34 года, и у нее еще нет детей, в большинстве случаев рекомендуем заморозить яйцеклетки или эмбрионов, чтобы в дальнейшем она могла рожать. На следующем этапе женщина может выбрать возможность наблюдения в клинике раз в полгода или операцию. Во втором случае мы направляем ее к хирургам и к пластическим хирургам. Пациентка проходит (в зависимости от возраста) мастэктомию и последующую реконструкцию груди и овариэктомию.

— В чем важность генетического тестирования? Что предлагает «Хадасса» в этой сфере?

Сегодня технология этих тестов, которые мы проводим в «Хадассе», стала намного более доступной, легкой, дешевой. Большая часть женщин, которым установили диагноз, проходит консультирование и, соответственно, генетические тесты. Мы располагаем совершенными системами, проверяющими гены и даже целый экзом. Одна из таких систем проверят экзомы — несколько сотен генов, которые можем проанализировать.

Наряду с этим предлагаем пациенткам множество анализов и тестов, которые можно найти и в других странах, по достаточно невысоким ценам. В большинстве случаев мы советуем женщинам, которым установили диагноз, особенно тем, кому еще не исполнилось 50 или же в их семьях существует история болезни, совместить консультацию с генетическим тестом.

— Раньше пациентки проходили операцию, им удаляли молочную железу, а затем врачи использовали химиотерапию. Вы применяете этот метод лечения в обратном порядке. Почему?

Не в каждом случае. Когда у женщины большая опухоль, заинтересованные в первичном процессе лимфоузлы или же опухоль очень агрессивна, то в этих ситуациях мы начинаем лечение с помощью химиотерапии, чтобы уменьшить опухоль, и лишь затем делаем операцию.

К большинству женщин с диагнозом рак груди, особенно если это агрессивные опухоли, мы относимся как к пациенткам, у которых болезнь уже распространилась по телу, не только в груди. Даже если речь идет об отдельных клетках, которые мы не видим на ПЭТ-КТ или КТ, мы лечим этих женщин с помощью химиотерапии или биологических препаратов, или гормональных средств — в соответствии с типом опухоли.

— Может ли химиотерапия предотвратить мастэктомию? Есть шанс избежать операции?

Не избежать операции, но позволить удалить образование или минимизировать резекцию, и затем применить лучевую терапию.

— Фармацевты утверждают, что в определенных ситуациях онкотесты могут стать последним и даже ультимативным решением. Согласны ли вы с ними? Используете ли их в своей практике?

Сегодня онкологические тесты — это не ультимативное решение. Онкотесты или молекулярные проверки опухоли мы выполняем уже во время установления диагноза. Именно в группе неагрессивных опухолей (до этого мы говорили об агрессивных опухолях, которые во всех случаях лечат с помощью химиотерапии) сегодня мы применяем тесты, чтобы определить, нужно ли применять химиотерапию или нет.

В данном случае мы говорим о пациентках, у которых не очень большая опухоль, не много заинтересованных в первичном процессе лимфоузлов, а очаг чувствителен к воздействию гормональных препаратов. В таких случаях мы направляем большую часть пациенток на анализ, предоставляемый компанией «Онкотест», но и на анализы других компаний, и проверяем опухоль, чтобы узнать, насколько канцерогенез опасен, агрессивен, чувствителен к химиотерапии и каков шанс рецидива.

Этот тест может избавить большое количество женщин от химиотерапии. В прошлом мы автоматически предоставляли этим женщинам лечение с помощью химиотерапии. Этот онкотест мы применяем на ранней стадии опухоли. Но сегодня проводим и молекулярные тесты опухоли на продвинутой стадии заболевания.

Если у пациентки метастазирующая болезнь, то пытаемся выбрать соответствующий метод лечения или проверить нестандартные варианты лечения — возможно, новейшие биологические методы. В таком случае мы выполняем генетические тесты или различные функциональные тесты из существующих сегодня на рынке и пытаемся персонализировать лечение.

Следует подчеркнуть, что на сегодняшний день эффективность онкотестов еще исследуется в клинических испытаниях — нет стандартного метода, применяемого ко всем женщинам. К тому же онкологические тесты дорогие, и иногда оказываются не особенно эффективными.

Поэтому мы предлагаем женщинам использовать эти тесты только после того, как исчерпали как минимум 3 стандартных методики лечения, и у нас нет большого выбора. Некоторые женщины соглашаются проверить возможность использования онкотеста, чтобы попытаться персонализировать их лечение, использовать более новый или нестандартный метод.

— То есть в «Хадассе» вы предлагаете персонализированную медицину?

Мы довольно сильно продвинулись в этом направлении. Проверяем рецепторы опухоли к эстрогену и прогестерону, и на основании полученных результатов определяем, подходит ли пациентке гормональное лечение — персонализированная медицина. Мы проверяем на соответствие лечению с помощью герцептина, на соответствие лечению опухоли с помощью биологических препаратов. Поверяем у каждой женщины пролиферативную активность раковых клеток, чтобы узнать, насколько агрессивна эта опухоль. И тогда мы причисляем опухоль к группе, которая будет лечиться с помощью химиотерапии. Сегодня мы хотим найти дополнительные факторы, которые позволят персонализировать лечение пациентки.

— Вы говорите о лечении с помощью биологических препаратов? Об иммунотерапии?

Эффективность иммунотерапии в лечении рака груди находится на стадии клинических исследований, в которых «Хадасса» принимает участие. Сейчас в «Хадассе» проводится ряд клинический исследований и испытаний новых препаратов.

Я исследую в основном генетику рака, пытаюсь выяснить, кому из женщин подходит мастэктомия, кому — наблюдение, какие возможности раннего обнаружения рака существуют у нас, чтобы избежать мастэктомии. Все это фундаментальные лабораторные исследования. Я руковожу клиникой наблюдения за носительницами гена, таким образом, большая часть женщин, которых я наблюдаю и обследую, принимает участие в наших исследованиях. Все наши изыскания мы надеемся использовать на благо наших пациенток.

— Какие новые методы лечения применяются сейчас в «Хадассе»? Что-нибудь, что вызовет «эффект WOW» и подарит миру благую весть?

Есть новые методы, но и они находятся на стадии исследований. Есть препараты, которые мы еще не можем предложить пациенткам.

— Потеря груди — травма для женщины. Что включает в себя процесс реабилитации?

Во-первых, в большинстве случаев, существует опция реконструкции груди. Мы применяем самые современные процедуры, в том числе перенос грудной ткани, имплантаты, лоскуты из области живота, спины и других мест, филатовский стебель, инъекции жира с тем, чтобы уплотнить грудь, минимизировать искажение формы груди.

Сегодня у нас есть большой выбор возможностей эстетического улучшения результатов пластической операции, женщина может пройти своего рода реабилитацию. Новая грудь никогда не будет как «родная», но многие женщины после различных видов процедур довольны результатом и счастливы. Это позволило им вернуться к более качественной, привычной жизни.

— То есть «Хадасса» предлагает целый комплекс услуг, начиная с операции и заканчивая реконструкцией груди?

Наша клиника — многопрофильная. В ее команду входят рентгенологи, которые принимают участие в первом этапе работы — МРТ и диагностика. Вместе с хирургом и онкологом они принимают решение, нужно ли выполнить мастэктомию или сначала предложить лечение с помощью химиотерапии, а может, выполнить частичную, а не полную мастэктомию. Когда речь идет о полной резекции груди или потребности вмешательства пластического хирурга, тогда и последний присоединяется к коллективной работе.

Вместе вся команда принимает решение об оптимальном лечении женщины — и с медицинской, и с эстетической точки зрения. Само собой разумеется, что желание самой женщины принимается во внимание во всех предлагаемых нами решениях.

— Приятно чувствовать себя дарящей чудо?

Мы получаем огромное количество благодарственных писем. Каждая из нас хранит все эти письма. Мы получаем большое количество благодарственных писем от женщин с метастазирующей болезнью, которые лечились в «Хадассе» долгие годы, и мы заранее знали, что они не смогут излечиться.

— Есть ли новые перспективы в лечении рака яичников?

Рак яичников — более тяжелое заболевание, чем рак груди. В большинстве случаев пациентки узнают о болезни очень поздно, когда рак уже поразил всю брюшную полость. В таком случае шансы на выздоровление не очень велики.

Как и в случае с раком груди, у немалой части женщин диагностируется наследственная предрасположенность к раку яичников. Обычно в этой группе прогнозы более положительные. Женщины больше других отвечают на химиотерапию.

Сегодня мы применяем инновационный биологический метод лечения женщин-носителей гена, который стал мировым стандартом. Это довольно длительное лечение с помощью таблеток — относительно комфортное, не имеет тяжелых побочных явлений.

В большинстве случаев этого заболевания мы рекомендуем пройти генетический тест и, если не обнаружится наследственная предрасположенность, то проверяем опухоль на наличие в ней мутации, дающей индикацию об ответе на инновационное биологическое лечение. Мы максимально контролируем болезнь, продлеваем жизнь.

— Как называется этот препарат?

«Олапариб». Средство относится к группе препаратов, которые называют «PARP-ингибиторы». «Олапариб» зарегистрирован во всем мире и уже используется в Израиле. Кстати, лекарство привлекательно для лечения носителей мутаций с другими опухолями. Например, у нас лечится пациент с раком поджелудочной железы, который получил этот препарат, и довольно длительное время отвечал на лечение. Женщины с раком груди тоже могут лечиться с помощью «Олапариба».

В случаях с раком яичников мы лечили женщин, которые получали различные виды лечения. Когда «Олапариб» был применен на поздних этапах болезни, женщины отлично отвечали на лечение в течение долгого времени. Это действительно своего рода новая надежда для женщин с раком яичников.

— Вы лечите этим препаратом и пациенток из-за рубежа?

Конечно — после генетического теста или проверки самой опухоли. Если мы находим мутации в гене BRCA1 и BRCA2, предлагаем женщинам эту опцию. Довольно дорогостоящий препарат, как и другие биологические средства.

— Как женщина, планирующая лечение в «Хадассе», может узнать, является ли она кандидатом на лечение с помощью этого препарата?

На первом этапе она может пройти проверку у себя на родине на обнаружение специфических мутаций в определенной группе населения. Это дешевый анализ, который можно пройти во многих странах.

После теста мы выполняем более глубокий генетический анализ —проверку мутаций на BRCA1 и BRCA2 или ДНК-анализ — секвенирование множественных генов рака.

Если не обнаружили мутацию, то анализируем опухоль для вычленения ДНК с последующим секвенированием BRCA1 и BRCA2 самой опухоли, которая даст индикацию об эффективности лечения «Олапарибом». Если мы находим подтверждение — предлагаем женщине это лечение.

— На ваш взгляд, женщина без груди и яичников — все еще женщина?

Как бы парадоксально это ни звучало, но именно овариэктомия — удаление внутренних органов — имеет большее воздействие на женщину, нежели мастэктомия. Никто не видит удаленных яичников, но для женщины этот переход к менопаузе иногда приводит к намного более существенному снижению качества жизни, чем после мастэктомии.

Если женщине удалили грудь, а затем реконструировали ее, пациентка может жить с новой грудью, что существенным образом улучшает качество жизни. Но если мы говорим о яичниках, это не так. Если у женщины в возрасте 40 – 45 лет удаляют еще функционирующие яичники, это вызывает менопаузу, приливы жара, нервозность, снижение сексуального влечения.

Поэтому альтернативное гормональное лечение (если оно возможно) может сохранить качество жизни женщины. Женщинам, которые заболели раком груди, обычно мы не предоставляем такую опцию, опасаясь, что гормональное лечение повысит опасность возвращения рака. Некоторым здоровым женщинам-носительницам гена, которым удаляют грудь и яичники, мы позволяем пройти альтернативное гормональное лечение, улучшить качество их жизни и женственности.

— Можете вспомнить какой-нибудь особенный случай из вашей практики?

Одной из моих пациенток был поставлен диагноз рак молочной железы — на первый взгляд, очень чувствительный к влиянию гормональных препаратов, неопасный — с низким шансом рецидива опухоли. Мы лечили женщину гормональными препаратами, она сделала проверку с помощью «Онкотеста», о котором я говорила, и результат был хорошим.

Тем не менее, в течение двух лет болезнь вернулась. Пациентка получила дополнительный курс лечения с помощью гормональных препаратов, как принято в таких ситуациях, а затем и с помощью биологических препаратов, но ее организм не отвечал на лечение.

И потом мы столкнулись с дилеммой, какое лечение с помощью химиотерапии предложить нашей пациентке. Мы лечили ее очень эффективным препаратом под названием «Таксол», но женщина с трудом отвечала на лечение на протяжении 4 месяцев, а затем у нее появилась жидкость в легких. Пациентка была очень больной — если сразу же не найти соответствующее лечение, шансов на выздоровление не оставалось.

И тогда я отправила ее на тест опухоли Foundation. И тест показал, что у нее мутация BRCA2 — мутация в опухоли, а не герминальная мутация (не наследственная). И мы лечили ее с помощью сочетания препаратов «Карбоплатин» и «Гемзар», который, как нам известно, эффективен при лечении женщин-носительниц гена. И болезнь незамедлительно ответила на лечение. Это был первый курс лечения, на который она хорошо отреагировала. Болезнь исчезла, и женщина вернулась к своей полноценной привычной жизни — без жидкости, без экссудата.

И так продолжалось 3 года — это очень много времени. К сожалению, болезнь проявилась снова, на этот раз — в мозге. И от этого женщина умерла. Причем когда пациентка умерла, во всем ее организме не было следов болезни, которая была лишь в мозге. Женщину облучали, испробовали все возможные виды лечения, которые используют при метастазах в мозге. Тем не менее, через полгода она скончалась. Но, то лечение, которое было персонально подобрано для нее, позволило ей прожить еще 3 года — с хорошим качеством жизни, без существенной токсичности.

Заполните форму и получите консультацию доктораЛуны Кадури!