Похудеть и вылечить рак

У доктора Мухаммада Фаруджи три основные специализации — бандажирование желудка (желающим похудеть), пересадка органов и гипертермическая интраперитонеальная химиотерапия (HIPEC) — для пациентов с прогрессирующим раком. Врач родился в городе Калансуа в Центральном округе Израиля. В 1999 году начал стажироваться в «Хадассе», где и остался, по его утверждению — навсегда.

«В 1999 году я начал стажировку в «Хадассе Эйн-Керем», а затем, 1 января 2001 года, проходил ординатуру в хирургическом отделении клиники. В 2006 году я закончил ординатуру, а в 2007 году поехал в Германию, где проходил специализацию по трансплантации органов — печени и почек — во всемирно известной клинике «Шарите». 1 января 2009 года вернулся в «Хадассу». Занимался трансплантациями вплоть до 2013 года. Тогда я понял, что это не мое призвание», — говорит доктор Фаруджа.

Врач проживает со своей семьей — женой и двумя детьми (дочери 7 лет, а сыну 2 года) — в общежитии для персонала по соседству с уникальным нейрохирургом профессором Хосе Коэном.

— Как Вы пришли к бандажированию желудка?

Перед тем как я уехал в Германию, мы начали выполнять эти операции здесь, в «Хадассе». Меня пригласил профессор Кейдар, приехавший из США для выполнения этих операций. Вначале я ассистировал, затем, когда вернулся из Германии, эти операции стали очень востребованными в Израиле.

— Ну, да, израильтяне любят хорошо поесть!

Несомненно. Множество пациентов обращалось к нам, что позволило мне с уверенностью сменить специализацию. Поначалу эти операции стали дополнением к моей практике трансплантолога, а затем меня поставили перед выбором — или то, или другое. И я выбрал бандажирование желудка.

В 2013 году профессор Ави Ниссан возглавил хирургическое отделение «Хадассы Эйн-Керем», а я как раз оставил трансплантацию органов в пользу хирургического лечения ожирения. Профессор Ниссан занимался гипертермической интраперитонеальной химиотерапией (HIPEC), и я стал его ассистентом. Через некоторое время профессор Ниссан предложил пройти повышение квалификации у его друга и коллеги в Регенсбурге. На тот момент в Германии накопился большой опыт в лечении рака по методу HIPEC.

Туда приезжали на лечение пациенты со всей Европы. Я принял предложение профессора Ниссана и поехал в Германию, где практиковали в среднем две операции в день, более 140 операций в год. Университетская больница Регенсбурга вначале принадлежала церкви, а затем развилась, выросла, и в отличие от университета, у нее много денег.

Так вот, мы проводили по две операции в день, за исключением тех случаев, когда ты вскрываешь пациента, а затем оказывается, что пациент — не кандидат на лечение с помощью HIPEC. Бывало, что во время вмешательства оказывалось, что болезнь слишком распространилась в организме, и делать гипертермическаю химиотерапию пациенту не стоит. Больному человеку это не выгодно со всех точек зрения — в такой ситуации операция лишь прибавит страданий.

— А когда принимают решение о выполнении этой процедуры?

Все зависит от объема метастазов в брюшной полости. Процент выживаемости таких пациентов равен нулю — люди живут без лечения до 5 лет. В случаях с раком толстого кишечника, рецидива в яичниках, в аппендиксе эта операция повышает выживаемость пациентов. Если мы говорим о толстом кишечнике, и у пациента метастазы в брюшной полости, операция по методу HIPEC в 50 % из случаев повышает выживаемость свыше 5 лет. То есть если мы проверим прооперированных пациентов через 5 лет, то 50 % из них живут долго. Это всемирная статистика.

— Каковы этапы операции?

Это очень масштабная операция. На первом этапе мы удаляем все метастазы — это и есть цель операции. После удаления метастазов отсекается часть брюшины. Затем, когда уже уверены, что вычистили все, вставляем в организм трубки и пускаем по ним горячую химиотерапию.

Мы подбираем соответствующую «химию» в каждом конкретном случае. Но общим моментом выступает нагревание препарата до 43 °С. Одним пациентам мы проводим процедуру на протяжении получаса, другим — в течение 1,5 часа. При этом пациенты лежат.

Затем человека переводят в отделение интенсивной терапии на срок не менее двух дней.

В течение первых двух недель с момента выполнения HIPEC-терапии пациент находится в карантине в отделении. Туда можно войти, но мы стараемся не пропускать никого, так как есть еще выделения в результате процедуры химиотерапии, да и пациенты более чувствительны к инфекциям в таком состоянии. Поэтому стараемся изолировать прооперированных ради их же блага.

— А кто принимает решение, в каком случае использовать HIPEC-терапию?

Раз в две недели мы собираем консилиум с участием онкологов и обсуждаем пациентов: решаем, кому подходит это лечение, кому — нет. Прибегаем к этой процедуре далеко не в каждом случае. Если у пациента большие метастазы, а шанса на выздоровление нет, то HIPEC-терапия не проводится.

Решение об использовании этого метода лечения мы принимаем на основании Индекса перитонеального карциноза, который определяет объем заболевания (мы говорим о размере метастазов, что определяется с помощью КТ: до 0,25 см — присваивается один балл, до 0,5 см — 2 балла, свыше 0,5 см — 3 балла). В соответствии с размерами метастазов начисляем баллы: «делим» живот пациента на квадраты (рисует сетку). Каждый квадрат может получить не более трех баллов. Максимальное количество точек в 13 квадратах — 39.

Если у пациентов более 20 баллов по индексу PCI, то обычно прогноз менее положительный. Больные люди не много выиграют от этой операции. Операцию стоит делать тем пациентам, у которых объем новообразований не превышает 20 % — в основном когда речь идет о раке толстого кишечника, аппендикса, желудка. В случае с раком яичников даже при высоком показателе PCI стоит делать HIPEC.

В Германии применяют HIPEC при раке желудка, а вот в США — нет. Пока не делают. В Германии сегодня проводится исследование, в рамках которого проверяется целесообразности применении HIPEC-терапии при раке желудка. Сегодня в тех случаях, когда PCI ниже 12, принято применять гипертермическаю внутрибрюшинную химиотерапию при раке желудка.

— Когда Вы говорите «выиграют», то что имеете в виду?

В первую очередь, эти пациенты — кандидаты на лечение с помощью HIPEC-терапии, то есть у них высокие шансы на выживаемость. При всех вышеупомянутых случаях раковых заболеваний общим момент — использование гипертермической химиотерапии. Цель лечения состоит в как можно более глубоком проникновении «химии» в брюшную полость, что обеспечивает нагревание препарата и усиливает эффект.

Даже если вы введете горячую воду, без химического препарата, то уже разрушите раковые клетки, которые становятся более чувствительными. Мы используем этот эффект, когда вводим горячую «химию». При микроскопических или макроскопических опухолях гипертермическая химиотерапия, проникающая на 2,5 см в само образование, разрушает и убивает его. Эффект от ввода горячей «химии» можно сравнить с полной резекцией — с полным удалением очага. В результате нет необходимости удалять операционным способом все, что видите: после резекции крупных образований оставшиеся можно удалить с помощью химиотерапии.

— Как происходит выздоровление?

Выздоровление пациентов с раком толстого кишечника после HIPEC-терапии отличается от самочувствия пациента, прошедшего операцию на толстом кишечнике. Гипертермическая химиотерапия парализует кишечник на более длительный период, в результате чего шанс на небольшие осложнения, такие как воспаления, увеличивается. Операция с применением HIPEC-терапии (в зависимости от степени заболевания) занимает не менее 5 часов, а иногда и все 8.

— Сколько врачей принимают участие в лечении?

Я отвечаю за ход операции, ввожу «горячую химию» при содействии доктора Аялы Губерт из отделения онкологии. Саму операцию обычно провожу с профессором Алоном Пикарским. Поскольку хирургическое вмешательство сложное, а мы хотим дать самое лучшее лечение, то выполняем операцию вместе со специалистами «Хадассы» — самыми лучшими в Израиле.

— Насколько велик спрос на HIPEC?

Все зависит от состояния больного. Но проводить эту процедуру приходится часто. Месяц только начался, а сегодня я проведу уже вторую операцию. Как уже отмечал, перед тем как «прописать» пациенту HIPEC-терапию, консилиум решает, кому процедура подходит, кому — нет.

— Это относительно новая методика. Все ли проходит гладко?

С тех пор, как мы начали практиковать это лечение в «Хадассе», и вплоть до сегодняшнего дня, все шло гладко. Но в мировой практике был и печальный опыт. Здесь все индивидуально. Если человеку подходит этот вид лечения, то все будет хорошо. Если пациент не является кандидатом на HIPEC, то процедура может лишь навредить. Если больной подобран правильно, то выживет, осложнений будет меньше, а в конечном итоге человек выздоровеет. Именно поэтому проводятся консилиумы, где очень серьезно обсуждают пациентов. Тут цена ошибки — жизнь человека.

— Велик ли спрос на HIPEC-терапию среди иностранных пациентов?

Все зависит от информирования пациентов об этой методике. Мне пришлось лечить двоих зарубежных пациентов: одна женщина из России. После лечения пациентка теперь каждые полгода приезжает, чтобы наблюдаться, обследоваться, убедиться, что все в порядке.

— Чем «Хадасса» отличается от других медицинских центров, практикующих HIPEC-терапию?

Я стажировался в лучших клиниках Европы. Спросите любого, кто был и в «Хадассе», и в других медцентрах: ни один медицинский центр не сравнится с «Хадассой».

— Почему пациенту из-за рубежа стоит приехать именно в «Хадассу» для прохождения HIPEC-терапии?

Все дело в команде, в тесном сотрудничестве медицинских служб и специалистов. Например, доктор Аяла Губерт — я не знаю ни одного специалиста, который бы сравнился с ней. Мы сотрудничаем во всем, начиная с консилиума и заканчивая лечением и восстановлением пациента. Даже если есть осложнения, всегда найдется решение. Такого подхода, таких возможностей вы не найдете больше нигде в Израиле. На наших консилиумах присутствуют не только онкологи и хирурги, но и рентгенологи, радиологи, благодаря чему обеспечивается комплексное лечение. В «Хадассе» всегда лечат пациента, а не его болезнь.

— Есть ли спрос у иностранцев на бандажирование желудка?

Люди пытаются похудеть с помощью разных диет, насилуют себя, нарушая обмен веществ в организме еще больше. Те же, кто выбирают похудение с помощью бандажирования желудка, избегают таких последствий. В моей практике трое пациентов из бывшего СССР прошли эту процедуру и остались довольны результатом.

С полной ответственностью заявляю Вам, что уровень и качество этого лечения в «Хадассе» исключают осложнения. Мы хорошо овладели технологией. Сегодня даже не выполняем разрезы в брюшной стенке — это лапароскопическая операция. Все манипуляции в животе, включая установку бандажа и наложение фиксирующих швов, делаются через пункционные проколы в брюшной стенке.

Единственное осложнение, которое может случиться, возможно при наложении швов. Если где-то шов наложен не совсем плотно, кольцо может отойти, и тогда процедура не даст ожидаемого результата. Потребуется повторная операция. К нам приезжают тысячи пациентов, желающих похудеть таким образом. Я лично провел более 1000 операций (показывает кипы документов прооперированных пациентов).

— И все чувствуют себя хорошо? Похудели? Хорошо выглядят? Меняют привычки питания?

У некоторых пациентов изменились предпочтения в пище и даже восприятие вкуса. Ко многому из того, что раньше любили есть, теперь даже не прикасаются. Операция меняет всех, но и перемены индивидуальны. Я никогда не встречал пациента, у которого произошли бы те же изменения, как и у других. Некоторые перестают пить воду, хотят что-нибудь цветное. Непрозрачное.

Более 90 % процентов похудели и сохраняют нормальный вес, лишь немногие не достигли желаемого результата. Среди моих пациентов есть и сотрудники «Хадассы». Все довольны, не поправляются. Приятно увидеть стройную женщину, которая похудела на несколько размеров. Я уже не говорю о том, что она избавила себя от сопутствующих ожирению диагнозов.

— Интересная связь между похудением и изменением вкуса. Этот вопрос кто-нибудь исследовал?

Конечно. Даже выполняют МРТ головы. Объяснение есть: в результате операции в организме происходят изменения, в том числе и в количестве гормонов. Кстати, у беременных женщин наблюдаются те же гормональные изменения: то женщине хочется ягоды, и ты бежишь в магазин, а когда возвращаешься, ей уже не хочется ягод, подавай мясо.

Когда мы «сокращаем» желудок, происходят гормональные изменения. Этот вопрос исследуется, а изменения вплоть до пристрастий к определенным продуктам происходят не у всех. Некоторые пациенты не могут смотреть на курятину, другие, которые не любили куриное мясо, вдруг начинают его употреблять. То же происходит с хлебом и другими продуктами питания.

— Вы наблюдаете Ваших пациентов?

Еще бы. Это как католическая свадьба — мы повязаны.

— Присылают письма? Фотографии?

Присылают. Но чаще звонят, приглашают на семейные торжества. А одна девушка (показывает фотографии до и после операции) вышла замуж как только похудела. Просто до операции стеснялась своего веса, размера одежды, а теперь вот какая стройняшка!

Я везде встречаю своих пациентов, даже в аэропорту. Двое сотрудников паспортного контроля в аэропорту им. Бен-Гуриона. И уже 6 сотрудников министерства главы правительства Израиля. Среди них главный водитель премьер-министра Биньямина Нетаниягу. Да и жена этого водителя лечилась у нас. (Вываливает на стол кучу футляров с дорогими ручками, полученными от благодарных пациентов из числа сотрудников министерства главы правительства Израиля).

Всех я сделал стройными. Последнего выписал неделю назад. Получилось, что пациент проходил обследование и консультацию в другом месте, а затем похудел в «Хадассе».

Заполните форму и получите консультацию доктора Мухаммада Фаруджи!