Джош Шрёдер: ортопедия — это конструирование

Доктор Шрёдер, врач-вертебролог (занимается диагностикой и лечением заболеваний костей позвоночника), утверждает, что сегодня в «Хадассе» умеют собирать человека заново. А самое большое удовлетворение он получает от радости детей, которым дарит новые спины и способность ходить.

Доцент кафедры медицины Еврейского Университета в Иерусалиме (Университетская клиника «Хадасса»). Сдал квалификационный экзамен с лучшей в Израиле оценкой. Имеет израильскую и американскую лицензии.

— Как вы пришли в ортопедию?

Я был ранен во время службы в армии. Сделали операцию на плече. Этот случай открыл окно в мир, с которым я никогда не был знаком. Неожиданно почувствовал, что это нечто ошеломляющее. Ортопедия предоставляет возможность восстановления человека — воссоздания его заново после различных катастроф.

— Когда я беседовал с профессором Либергаллем, доктор сказал, что ортопедия начинается с выравнивания ребенка. Когда вы говорите «собрать человека заново», есть ли будущее у этого заявления?

Мы решаем многие проблемы: заменяем суставы, оперируем позвонки, но не строим человека заново — это прерогатива Всевышнего. Мы умеем эффективно вмешиваться в человеческий организм и обеспечивать людям лучшее качество жизни.

— Вы известны как детский хирург-ортопед. Почему детский?

Во-первых, работать с детьми — сплошное удовольствие. Обычно детские проблемы особенно существенны: если не вмешаться и не улучшить их состояние сегодня, ситуация лишь ухудшится и нанесет серьезный удар их качеству жизни на долгие годы. Мы оперируем и взрослых, но есть нечто особенное в лечении детей — результаты нашего труда видны не только в той части тела, которую прооперировали, но и на лице — улыбка. Естественно, и у нас, врачей, возникает удовлетворение полученными результатами.

— Есть разница между лечением детей и взрослых?

У детей другой спектр проблем, другие кости. Сам процесс их лечения отличается от лечения взрослых — и перед госпитализацией, и во время стационара, и после выписки.

— На каких операциях вы специализируетесь?

На операционном лечении сколиоза, исправлении деформаций позвоночника, смещении позвонков, межпозвоночных грыжах или любых других проблемах, в том числе и на спортивных травмах у детей. Мы можем выполнять минимально инвазивные операции, роботизированные. Предоставляем широкий спектр операций и для взрослых пациентов. Сегодня почти не существует проблемы с позвоночником, которую бы мы не могли вылечить так же хорошо, как в Нью-Йорке.

— Чем отличается лечение в «Хадассе» от лечения в других израильских и зарубежных больницах?

В «Хадассе» врачи практически круглосуточно занимаются пациентами. Врачи других израильских больниц работают одновременно в нескольких учреждениях, в результате чего человек видит своего врача лишь считанные часы. В «Хадассе» ведущие специалисты находятся на работе почти 24 часа в сутки, дежурят, как и другие врачи.

Если сравнить «Хадассу» с зарубежными больницами, на мой взгляд, уровень лечения, ухода и технологического обеспечения нашей медицины здесь как в самых лучших больницах в мире. Я оперировал в США, в Африке, был врачом в Швейцарии, поэтому могу сравнить «Хадассу» с ведущими медицинскими центрами планеты.

— Кстати, раз уж мы говорим о технологиях, какие вы используете в своей работе?

Мы сочетаем разных роботов в операциях, используем навигационные технологии, минимально-инвазивные технологии, различные технологические средства, позволяющие останавливать кровотечения, если такое случается. Резицируем опухоли, а затем облучаем пациентов таким образом, чтобы операции были менее масштабными и менее инвазивными, но с более эффективным и быстрым результатом для пациента.
Использование современных технологий позволяет делать значительно меньшие и более точные надрезы, чем в прошлом. Мы используем технологии, позволяющие сочетать шурупы с особенными фиксаторами — это существенно минимизирует надрез и рассечение мышц, в результате чего лечение более эффективно.

— Могут ли роботы заменить хирургов?

Пока еще нет, может в дальнейшем. Роботы умеют выполнять определенные функции (привести к заданной точке, как GPS) и справляются с этой задачей идеально. Но на этом все. Роботы не способны «понять» трехмерные объемные изображения объектов, может быть, это будет возможно лет через 15 – 20.

— Сегодня, когда вы используете такие передовые технологии, остались лиеще «тяжелые случаи»?

Часто дети поступают к нам в запущенном состоянии. Вчера во время приема пациентов ко мне обратился религиозный молодой человек 19 лет с почти 80 % изгибом позвоночника. Это было его первое обращение к врачу. Мальчика ни разу не проверяли.

Такие запущенные случаи поступают и из других этнических и социальных групп населения. Это и есть вызов, чтобы кардинальным образом изменить ситуацию и дать парню нормальный позвоночник, ведь он не может всю жизнь прожить с 80 % изгибом! Нужно выровнять позвоночник, обеспечить высокое качество жизни, избежав паралича и не нанеся существенного вреда.

— Был ли в вашей карьере случай, который особенно запомнился?

Был случай, когда из Дженина привезли с травмой мальчика восьми лет. Вес ребенка был 15 – 20 килограммов. У мальчика было очень тяжелое нарушение позвоночника, который разделился на две части: одна сместилась вперед, вторая — назад. Ноги были парализованы. Мы спланировали операцию, выполнили ее и вернули ребенка в палату. Через 4 дня мальчик пошел самостоятельно.

— Вы ведь не только практикой занимаетесь?

Мы исследуем применение стволовых клеток для лечения межпозвоночных дисков и при поражении позвонков, рассматриваем различные виды лечения, ищем решения дегенеративных проблем дисков. Вместе с поликлиникой боли изучаем возможность сбалансировать боль. В следующем году планируем начать исследование, которое поможет понять генетику сколиозов и других врожденных дефектов позвоночника у детей.

— Как можно применить стволовые клетки в ортопедии?

При нарушениях позвоночника. Мы уже подали документы на комиссию в соответствии с Хельсинкской декларацией. Наше обращение находится на завершающих этапах утверждения. В сотрудничестве с профессором Каруссисом, подобно его работам в области БАС и рассеянного склероза, мы хотим использовать стволовые клетки при повреждениях спинного мозга, чтобы улучшить состояние пациентов, которое на сегодняшний день просто ужасно.

Оба исследования, о которых я говорил, сегодня находятся на последних этапах утверждения комиссией, действующей в соответствии с принципами Хельсинкской декларации. Одно уже утверждено, ожидаем утверждения второго, ведь мы говорим об экспериментах на людях. В ближайшие месяцы начнем набирать пациентов на испытания.

— Вы будете приглашать на КИ людей с поражениями спинного мозга?

Совершенно верно.

— Какой профессиональной цели вы бы хотели достигнуть?

Сложно сразу ответить на этот вопрос. Я думаю, что как с точки зрения исследователя, так и с точки зрения хирурга, стать лучшим в своей области. Расширить подразделение спинальной хирургии, чтобы работали 5 – 6 врачей и выполнялось большее количество операций. С одной стороны — делать много мелких и простых операций, с другой — не бояться самых объемных и сложных. Это требует больших мощностей, чем есть на сегодняшний день.

— Проводятся ли в «Хадассе» операции, которые не практикуются в других местах?

Да, это операции с использованием двух роботов. «Хадасса» — единственная клиника в мире, где выполняются операции с использованием «робота-навигатора» и «робота-хирурга». Еще одна особенность «Хадассы» — вспомогательная система, необходимая для выполнения хирургических операций: детская интенсивная терапия, длительное нахождение в больнице, анестезиология. Вся эта система умеет общаться с нами на нашем языке, что является залогом наилучших результатов лечения, которые предоставляет «Хадасса».

Заполните форму и получите консультацию доктора Джоша Шрёдера!